Биография Гордеева Георгия Александровича
(материал подготовлен Еленой Николаевной Гордеевой)
Мой свёкор, Гордеев Георгий Александрович родился 28 декабря 1918 года в п. Сормово (сейчас это – Сормовский район Нижнего Новгорода, известный на весь мир по судам на подводных крыльях завода «Красное Сормово»).
Георгий рано, в 2–3 года, остался сиротой и воспитывался у деда Михаила или в семье тёти. Они жили в частном доме в селе Гордеевка (район в городе Горьком к северу от железнодорожного Московского вокзала). Трудным и голодным было детство, Георгий и убираться помогал, и с детьми (своими двоюродными братьями - сёстрами) занимался, и готовить научился рано – на всю семью.
В 1935 году Георгий поступил в ФЗУ, выучился на токаря-универсала. По тому времени его можно считать образованным человеком: окончил 7 классов, да ещё и ФЗУ. После училища недолго работал на заводе (вероятно, «Красное Сормово»).
А в 1938 году Георгия Александровича призвали в армию. О его боевом пути я помнила только то, что он – участник Советско-Финской войны, гвардии капитан, танкист, сражался, защищая Ленинград. Я провела серьёзное расследование и вот что выяснила (в том числе из его сохранившегося военного билета).
Действительно, в период Советско-Финской войны Георгий Александрович воевал и в соответствии с записью в военном билете «с 5.09.1938 по 06.1941 года он был командиром отделения», но в каком именно подразделении, мне установить не удалось.
Уже через неделю после начала Великой Отечественной войны, 29 июня 1941 г. Георгий Гордеев по партийному набору был направлен политбойцом под Ленинград. По информации Учетно-послужной картотеки Центрального Архива Министерства обороны, он воевал в 265 стрелковой дивизии (429-м отдельном саперном батальоне и артиллерии).В разговорах упоминал «Невскую Дубровку».
С июня 1941 по июнь 1942 года Георгий Александрович был политруком, секретарем Бюро ВЛКСМ стрелковой роты.
Всю самую страшную голодную и холодную зиму 1941 г. он воевал на подступах к Ленинграду. Как и всем в городе, ему сполна достались голод, холод, бомбёжки и обстрелы. В ту пору, по рассказам Георгия Александровича, ему тоже приходилось есть и «суп» из клея, и многие другие, на взгляд современного человека, малосъедобные вещи. А деликатесом были отловленные крысы или сваренный офицерский ремень из натуральной свиной кожи.
В июне – августе 1942 г. он прошёл ускоренные курсы командного состава «при 30 офиц. арт. полку» (вероятно, 30 артиллерийский полк 10 стрелковой дивизии, которая вела боевые действия в районе Ленинграда). В августе – сентябре 1942 года, уже на Волховском фронте, Георгий Александрович стал комиссаром артиллерийского дивизиона. В сентябре 1942 года был ранен, а в октябре уже вернулся в строй на должность заместителя командира батареи по политчасти. 2 ноября 1942 года ему было присвоено звание «капитан».
С ноября 1943 по октябрь 1944 года Гордеев Г.А. был слушателем 2-го Ростовского училища самоходной артиллерии. Затем вернулся на фронт, уже 2-й Белорусский, где был зачислен в 16 гвардейскую танковую бригаду командиром батареи СУ-100, в этой должности он воевал по апрель 1945 года. И ещё, вроде бы, он воевал на танке КВ. Участвовал в операции по взятию Кенигсберга. Войну Георгий Александрович закончил командиром танковой роты в звании гвардии капитана. После победы в той же должности служил до октября 1946 года и был уволен в запас.
Несколько лет после окончания войны он жил в селе Перевоз (райцентр в Горьковской области), там 4 января 1947 года женился на Елиной Анне Ивановне. В семье было трое сыновей: Валерий, Виктор и Вячеслав (который впоследствии стал моим мужем). Георгий Александрович был отличным отцом, научил детей всем мужским премудростям, да и домашнюю работу не делил на мужскую и женскую, не считал зазорным убраться дома. А готовить он вообще любил, мог «из ничего» сотворить что-то вкусненькое, такое, что не всякой хозяйке под силу.
Блокада серьёзно повлияла на обычное, бытовое поведение Георгия Александровича. До последних своих дней он категорически не мог выбрасывать продукты, каждый раз сметал со стола в ладонь хлебные крошки и отправлял их в рот, старался обжарить и съесть «сомнительного качества» (на взгляд современного всегда сытого человека) уже не очень свежую еду. И его закалённый в блокаду желудок спокойно выдерживал всё это. А ещё он был человеком очень добрым, всегда готов был прийти на помощь, ценил жизнь и никогда не жаловался на здоровье, мало внимания обращал на всякие неурядицы.
В начале шестидесятых годов семья перебралась в город Дзержинск Горьковской области. Георгий Александрович до самой пенсии работал на одном месте – заводе «Оргстекло» токарем 6 разряда. К нему, как настоящему профессионалу, обращалось начальство, если нужно было сделать «что-то эдакое», нестандартное, требующее особого мастерства. При этом он был человеком очень скромным, никогда даже не пытался получить выгоду от такой «близости» к начальству, был обычным рабочим и жил обычной жизнью, как многие в Советском Союзе.
Георгий Александрович очень любил и всячески баловал своих внуков. Пока были маленькими, лето они проводили в деревне у деда с бабушкой. Каждое утро, проснувшись раньше всех, он собирал для внучат только что сорванные ягоды, огурчики, морковку, ходил с ребятишками за земляникой и лекарственными травами.
Георгий Александрович не любил рассказывать о войне, вероятно, слишком тяжелы были воспоминания. И только иногда, особенно в День Победы, приняв «фронтовые 100 грамм», обсуждал со сватом (моим отцом, Балобановым Николаем Петровичем) многие события, связанные с блокадой и освобождением Ленинграда. У них было о чём поговорить: мой отец с 1943 года, когда его призвали в армию, сражался на Волховском фронте в 760 батальоне связи 311 стрелковой дивизии, а в 1944 году участвовал в снятии блокады со стороны «большой земли». У сватов во многом была «общая память»: населённые пункты, номера подразделений и имена военачальников для них – не информация книг или фильмов, а то, что пережито. Им всегда было, о чём поговорить.
Ушел из жизни Георгий Александрович неожиданно. Он планировал приехать к нам в гости, но не приехал. На следующий день выяснилось, что он, находясь один дома, перенёс инсульт и не смог вызвать «Скорую», которая могла бы его спасти.
Георгий Александрович прожил героическую жизнь. Даже то, что он защищал блокадный Ленинград и остался в живых, похоже на чудо. К счастью, фронтовая судьба хранила его. Если бы он погиб, не было бы его детей и внуков.
Сейчас я понимаю, что в действительности страна потеряла не 27 миллионов жителей, а намного больше: за каждым погибшим могли бы встать их потомки…
Фотографии
Главная
